«Если идёшь в наступление, то стреляют по тебе. Тогда тяни пулемёт за собой и жди случая, где бы его применить, -вспоминает боевые будни ветеран Великой Отечественной войны Василий Сераков. -Много в этих наступлениях ребят погибло. Конечно, страх был, но его не замечали. Всё равно нужно было идти вперёд».
БОЛЬНИЦА С ЧАСТОКОЛОМ
Родился Василий Филиппович в деревне Чеботовичи Буда-Кошелёвского района. «Детства у меня не было, -говорит он. - Голод, нищета. Легче стало только к 1940-му году». Но мысли о хорошей жизни оборвала война. После того как фашисты оккупировали район, они организовали в здании деревенской больницы участок для полицаев. 15-летних подростков, в числе которых был и Василий, заставили разбирать сараи, рыть ямы и устанавливать столбы. Делалось это для того, чтобы обнести больницу высоким частоколом с бойницами для ведения огня. Во время этих работ загорелся один из сараев. Кто-то из парней, вероятно, учинил диверсию. Фашисты хотели расправиться с подростками, но староста убедил немцев, что сарай загорелся случайно. Как потом выяснилось, он был на стороне партизан. С таких событий начиналась война для юного Василия. Но ждать момента, когда он возьмёт в руки оружие, было ещё долго.
ПО ВРАГУ ИЗ «МАКСИМА»
После освобождения Гомеля в 1943 году Василия Серакова призвали в армию. В 17 лет он попал в школу младшего командного состава под Москвой. «Походы, марш-броски - шла самая настоящая муштровка, которая длилась месяц», - вспоминает ветеран, который на выходе получил звание сержанта. Назначили его командиром отделения пулемётного расчёта из семи человек. Бить по врагу им предстояло из легендарного станкового пулемёта «Максим». В 1944 году Василий Сераков с пулеметным расчётом попал в район Сандомирского плацдарма у реки Вислы в Польше, откуда им предстояло наступать на врага. «Мы оказались на передовой и должны были участвовать в уничтожении немецкой группировки, - говорит он. - Наступая, зашли в незнакомую деревню. Разведка доложила, что там отдыхают немцы, которые сразу же нас и обнаружили».
Завязался ночной бой, который длился не более получаса. Вскоре немцы поняли, что попали в западню и отступили.
«ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ»
Последний бой Василия Серакова произошёл 18 апреля 1945 года. Шло наступление в направлении города Франкфурт-на-Одере. Нужно было занять очередную деревушку. «С левой стороны кожевенный завод, а с правой - железная дорога.
И впереди открытое поле, -вспоминает Василий Филиппович. - После артподготовки по сигнальной красной ракете мы поднялись и пошли в наступление. Попали под мощнейший обстрел». И тут метрах в трёх от командира пулемётного расчёта разорвалась мина. Ранила одного из его боевых товарищей. Тогда Василиу, перехватив пулемёт, потащил его к траншее. Стал отстреливаться, но, чтобы подойти ближе, решил ползти к следующему окопу. Тут-то и разорвался рядом снаряд. «Контузило меня, -говорит ветеран. - Спасибо санитарам, вынесли с поля боя». Так Василий попал в госпиталь в Познани. «Как-то ночью слышу - сильная стрельба началась, - вспоминает собеседник. - Ну, думаю, немецкий десант высадился. А оказалось, так солдаты салютовали Победе». Для Василия Филипповича это был особенный день.
Почти шесть лет он ещё служил в военной комендатуре Берлина и до 1950 года находился в Германии. А вернувшись в Гомель, ещё 40 лет проработал на заводе «Гидропривод». Подытоживая свою жизнь, самой значимой для себя 88-летний ветеран считает медаль «За боевые заслуги». «Она для меня самая дорогая», - говорит он.
Рейд мести
Драматическая история, которая могла бы стать сюжетом для повести о Великой Отечественной войне Василя Быкова, произошла в годы фашистской оккупации в деревне Борщёвка под Гомелем. О ней рассказал Аркадий ПОЛИКАРПОВ (на снимке), которому, в свою очередь, события тех страшных дней поведали старожилы деревни. Сейчас сложно проверить достоверность всего, но в том, что подобные истории в годы Великой Отечественной войны происходили на оккупированной фашистскими захватчиками территории, сомневаться не приходится.
При установлении оккупационного режима в деревне немцы руководствовались общеевропейскими принципами - один полицай на 30 дворов - набрав, таким образом, шесть служителей новой власти. Их возглавил староста. А вскоре фашисты провели и первую зачистку.
Рано утром приехала машина из Гомеля с немецкими солдатами. Офицер вызвал к себе полицая Ш. и предложили ему показать, где живут члены компартии и комсомольские активисты. Набралось 25 человек, но предатель выдал не всех. Односельчан, с которыми был в хороших отношениях, и родственников он не показал. Остальных отвели к югу от села и выстроили на краю противотанкового рва. Послышалась длинная пулемётная очередь, которая не пощадила никого.
В ночь с 7 на 8 августа 1942 года партизаны решили предпринять рейд в деревню. Объектом, который охранялся круглосуточно, был деревянный мостик по дороге в село, проходивший через небольшую речушку. В ту ночь его охранял полицейский К. Видимо, бывший кавалерист, потому что всё время разъезжал с саблей на лошади. Он был активным участником расстрела группы речицких евреев, которые, скрываясь от фашистов, бежали в Борщёвку. Один из партизан подполз в сумерках к мосту и единственным выстрелом уложил этого полицая. На шум вышел живший неподалёку полицай М. и направился в сторону моста. Партизаны в темноте сбили его с ног, прижали к земле и, приставив нож к горлу, приказали показать дома, где живут остальные полицаи. С этим условием они обещали отпустить его живым. М. повёл их к дому полицая Ш., который в начале войны сдал партийно-комсомольский состав деревни. Чтобы выманить его из дома, М. сказал, что того срочно вызывают в полицейскую управу. Полицай оделся, взял винтовку и вышел. Едва он открыл дверь, как партизаны в упор расстреляли предателя, забрали его оружие и ушли. Далее М. повёл партизан на улицу Борщёвка, ныне улица Садовая, к полицаю Б. «Он был ещё тем негодяем, - ссылаясь на воспоминания односельчан, говорит Аркадий Поликарпов. - В начале войны этот человек дезертировал в деревню из армии, прихватив с собой винтовку. А в это время на правом берегу Днепра наши части оказались разбиты под ударами фашистской армии. И солдаты, выходя по одиночке из окружения, плыли на левый берег реки. Так этот дезертир ходил «охотиться» с винтовкой на переправлявшихся солдат. Один раз он принёс швее две скатки шинелей и сказал, чтобы она сшила ему бурки. Эта швея рассказывала, что на одной скатке были следы свежей крови». Б., встревоженный выстрелами, заперся в доме и стал палить из окон. Завязалась перестрелка. Понимая, что выманить предателя будет сложно, один из партизан подполз к дому и бросил в окно гранату. Раненный осколками полицай выскочил в дверь и попытался бежать огородами, но его догнали и сбили прикладами. В доме Б. осталась его жена и двое сыновей, которые спрятались за печью и поэтому не получили ранений. Партизаны затащили полицая во двор. Тот, лёжа на земле, издавал лишь протяжные стоны. «Дайте мне нож», - обратился к своим товарищам по оружию командир партизанской группы. Он перерезал горло раненому полицаю, довершив дело мести. Начало рассветать и, не успев до конца расправиться с оставшимися предателями, партизаны спешно ушли из деревни.
Жёны погибших полицаев рассказали о произошедшем представителям фашистской власти. Полицаи связали М. и сообщили немецким властям Гомеля о событиях ночи. Было дано указание готовить виселицу для М. Особую активность в её возведении проявили, по воспоминаниям односельчан, опять же жёны убитых полицаев. Но произошло следующее: М., воспользовавшись моментом, выскочил из сарая и бросился бежать со связанными руками. Не успел он преодолеть и ста метров, как по нему начали стрелять из винтовок охранявшие его полицаи. Одна пуля угодила в пятку. Когда преследователи подбежали к М., он, тяжело дыша, произнёс: «Хлопцы, пристрелите меня. Не хочу я на виселицу». Тогда один из полицейских приложил ствол винтовки к его голове и нажал на курок...
БОЛЬНИЦА С ЧАСТОКОЛОМ
Родился Василий Филиппович в деревне Чеботовичи Буда-Кошелёвского района. «Детства у меня не было, -говорит он. - Голод, нищета. Легче стало только к 1940-му году». Но мысли о хорошей жизни оборвала война. После того как фашисты оккупировали район, они организовали в здании деревенской больницы участок для полицаев. 15-летних подростков, в числе которых был и Василий, заставили разбирать сараи, рыть ямы и устанавливать столбы. Делалось это для того, чтобы обнести больницу высоким частоколом с бойницами для ведения огня. Во время этих работ загорелся один из сараев. Кто-то из парней, вероятно, учинил диверсию. Фашисты хотели расправиться с подростками, но староста убедил немцев, что сарай загорелся случайно. Как потом выяснилось, он был на стороне партизан. С таких событий начиналась война для юного Василия. Но ждать момента, когда он возьмёт в руки оружие, было ещё долго.
ПО ВРАГУ ИЗ «МАКСИМА»
После освобождения Гомеля в 1943 году Василия Серакова призвали в армию. В 17 лет он попал в школу младшего командного состава под Москвой. «Походы, марш-броски - шла самая настоящая муштровка, которая длилась месяц», - вспоминает ветеран, который на выходе получил звание сержанта. Назначили его командиром отделения пулемётного расчёта из семи человек. Бить по врагу им предстояло из легендарного станкового пулемёта «Максим». В 1944 году Василий Сераков с пулеметным расчётом попал в район Сандомирского плацдарма у реки Вислы в Польше, откуда им предстояло наступать на врага. «Мы оказались на передовой и должны были участвовать в уничтожении немецкой группировки, - говорит он. - Наступая, зашли в незнакомую деревню. Разведка доложила, что там отдыхают немцы, которые сразу же нас и обнаружили».
Завязался ночной бой, который длился не более получаса. Вскоре немцы поняли, что попали в западню и отступили.
«ЗА БОЕВЫЕ ЗАСЛУГИ»
Последний бой Василия Серакова произошёл 18 апреля 1945 года. Шло наступление в направлении города Франкфурт-на-Одере. Нужно было занять очередную деревушку. «С левой стороны кожевенный завод, а с правой - железная дорога.
И впереди открытое поле, -вспоминает Василий Филиппович. - После артподготовки по сигнальной красной ракете мы поднялись и пошли в наступление. Попали под мощнейший обстрел». И тут метрах в трёх от командира пулемётного расчёта разорвалась мина. Ранила одного из его боевых товарищей. Тогда Василиу, перехватив пулемёт, потащил его к траншее. Стал отстреливаться, но, чтобы подойти ближе, решил ползти к следующему окопу. Тут-то и разорвался рядом снаряд. «Контузило меня, -говорит ветеран. - Спасибо санитарам, вынесли с поля боя». Так Василий попал в госпиталь в Познани. «Как-то ночью слышу - сильная стрельба началась, - вспоминает собеседник. - Ну, думаю, немецкий десант высадился. А оказалось, так солдаты салютовали Победе». Для Василия Филипповича это был особенный день.
Почти шесть лет он ещё служил в военной комендатуре Берлина и до 1950 года находился в Германии. А вернувшись в Гомель, ещё 40 лет проработал на заводе «Гидропривод». Подытоживая свою жизнь, самой значимой для себя 88-летний ветеран считает медаль «За боевые заслуги». «Она для меня самая дорогая», - говорит он.
Рейд мести
Драматическая история, которая могла бы стать сюжетом для повести о Великой Отечественной войне Василя Быкова, произошла в годы фашистской оккупации в деревне Борщёвка под Гомелем. О ней рассказал Аркадий ПОЛИКАРПОВ (на снимке), которому, в свою очередь, события тех страшных дней поведали старожилы деревни. Сейчас сложно проверить достоверность всего, но в том, что подобные истории в годы Великой Отечественной войны происходили на оккупированной фашистскими захватчиками территории, сомневаться не приходится.
При установлении оккупационного режима в деревне немцы руководствовались общеевропейскими принципами - один полицай на 30 дворов - набрав, таким образом, шесть служителей новой власти. Их возглавил староста. А вскоре фашисты провели и первую зачистку.
Рано утром приехала машина из Гомеля с немецкими солдатами. Офицер вызвал к себе полицая Ш. и предложили ему показать, где живут члены компартии и комсомольские активисты. Набралось 25 человек, но предатель выдал не всех. Односельчан, с которыми был в хороших отношениях, и родственников он не показал. Остальных отвели к югу от села и выстроили на краю противотанкового рва. Послышалась длинная пулемётная очередь, которая не пощадила никого.
В ночь с 7 на 8 августа 1942 года партизаны решили предпринять рейд в деревню. Объектом, который охранялся круглосуточно, был деревянный мостик по дороге в село, проходивший через небольшую речушку. В ту ночь его охранял полицейский К. Видимо, бывший кавалерист, потому что всё время разъезжал с саблей на лошади. Он был активным участником расстрела группы речицких евреев, которые, скрываясь от фашистов, бежали в Борщёвку. Один из партизан подполз в сумерках к мосту и единственным выстрелом уложил этого полицая. На шум вышел живший неподалёку полицай М. и направился в сторону моста. Партизаны в темноте сбили его с ног, прижали к земле и, приставив нож к горлу, приказали показать дома, где живут остальные полицаи. С этим условием они обещали отпустить его живым. М. повёл их к дому полицая Ш., который в начале войны сдал партийно-комсомольский состав деревни. Чтобы выманить его из дома, М. сказал, что того срочно вызывают в полицейскую управу. Полицай оделся, взял винтовку и вышел. Едва он открыл дверь, как партизаны в упор расстреляли предателя, забрали его оружие и ушли. Далее М. повёл партизан на улицу Борщёвка, ныне улица Садовая, к полицаю Б. «Он был ещё тем негодяем, - ссылаясь на воспоминания односельчан, говорит Аркадий Поликарпов. - В начале войны этот человек дезертировал в деревню из армии, прихватив с собой винтовку. А в это время на правом берегу Днепра наши части оказались разбиты под ударами фашистской армии. И солдаты, выходя по одиночке из окружения, плыли на левый берег реки. Так этот дезертир ходил «охотиться» с винтовкой на переправлявшихся солдат. Один раз он принёс швее две скатки шинелей и сказал, чтобы она сшила ему бурки. Эта швея рассказывала, что на одной скатке были следы свежей крови». Б., встревоженный выстрелами, заперся в доме и стал палить из окон. Завязалась перестрелка. Понимая, что выманить предателя будет сложно, один из партизан подполз к дому и бросил в окно гранату. Раненный осколками полицай выскочил в дверь и попытался бежать огородами, но его догнали и сбили прикладами. В доме Б. осталась его жена и двое сыновей, которые спрятались за печью и поэтому не получили ранений. Партизаны затащили полицая во двор. Тот, лёжа на земле, издавал лишь протяжные стоны. «Дайте мне нож», - обратился к своим товарищам по оружию командир партизанской группы. Он перерезал горло раненому полицаю, довершив дело мести. Начало рассветать и, не успев до конца расправиться с оставшимися предателями, партизаны спешно ушли из деревни.
Жёны погибших полицаев рассказали о произошедшем представителям фашистской власти. Полицаи связали М. и сообщили немецким властям Гомеля о событиях ночи. Было дано указание готовить виселицу для М. Особую активность в её возведении проявили, по воспоминаниям односельчан, опять же жёны убитых полицаев. Но произошло следующее: М., воспользовавшись моментом, выскочил из сарая и бросился бежать со связанными руками. Не успел он преодолеть и ста метров, как по нему начали стрелять из винтовок охранявшие его полицаи. Одна пуля угодила в пятку. Когда преследователи подбежали к М., он, тяжело дыша, произнёс: «Хлопцы, пристрелите меня. Не хочу я на виселицу». Тогда один из полицейских приложил ствол винтовки к его голове и нажал на курок...
Материалы подготовил Дмитрий ЧЕРНЯВСКИЙ
