Не каждому человеку пришлось пережить, как подполковнику авиации Александру Комарову, две войны и дожить до 85 лет. Именно столько исполнилось ветерану 14 октября. Не раз Александр Николаевич балансировал на грани жизни и смерти, но для военного прошлого века это была обычная работа.
«ТРИ ПО СТО» И ПОЛЕТЕЛИ
Родился Саша в 1925 году в Ленинграде. За два дня до начала Великой Отечественной войны он выехал на летние каникулы в Ярославскую область, избежав блокады. В армию парня призвали 4 января 1943 года. Попал он в пехотное училище, но не прошёл по весу: лёгкий был. Спустя время Александра определили сначала в десантники, а затем, так как он окончил 9 классов, отобрали в авиационное училище. По окончании школы младших специалистов Комарова отправили на 3-й Украинский фронт. Парень попал в легкомоторную авиацию механиком и летал на самолётах-бипланах марки Р-5, на которых ещё челюскинцев спасали. Потом Комарова перевели на бомбардировщик Пу-2. Полк ночных бомбардировщиков, в котором служил Александр Николаевич, выполнял функции разведки, разбрасывания агитационной литературы, высадку диверсантов на парашюте или с посадкой, ведь для самолётов их полка было достаточно 200 метров, чтобы сесть или взлететь. Александр служил механиком. Но так как он не отличался крупным телосложением, лётчики охотно брали парня в кабину третьим, дополнительным членом экипажа. Комаров отвечал за осмотр, подготовку и заправку самолёта перед вылетом. Если случалась техническая поломка, в первую очередь ответственность ложилась на механика. «Тормозов у Пу-2, как таковых, не имелось. При посадке самолёт тормозил хвостовым костылём, который был вместо колеса, - описывает технические характеристики машины Александр Николаевич. - Кабина была открытая. Радиосвязь отсутствовала: между собой разговор вёлся по трубке». Летали только ночью и одиночно, ориентируясь по приводным прожекторам, которые давали различные световые импульсы. «Называли наши самолёты «три по сто»: сто литров бензина, сто километров скорость и сто килограммов бомб, -продолжает ветеран. - После отрыва бомбы самолёт из-за своей лёгкости резко подпрыгивал вверх».
СМЕРТЬ НА РАССТОЯНИИ СТВОЛА
Во время боёв в Приднестровье солдаты, среди которых был и Александр, расположились около зарослей трёхметровых камышей. «Мне друг говорит: "Где-то тут немцы должны быть. Уничтожим фашистов и заберём себе трофеи", - вспоминает Александр Николаевич. - Идём, видим - полянка в камышах и три немца стоят с автоматами на груди. Я кричу: "Хенде хох!". Они медленно снимают оружие и того гляди начнут стрелять в нас, но мы первыми дали очередь и уничтожили фашистов. А на их кинжалах потом прочитали "Всё для Германии"».
В 1946 году, когда Комаров служил в Западной Украине, у него была встреча с бандеровцами. «Пошли мы с друзьями на охоту. Получилось так, что остался я один, а ребята оказались вдалеке. Стою, ем дикую грушу и слышу: у виска затвор хрустнул. Поворачиваюсь - в лоб смотрит ствол. Спасло то, что у меня карабин был без ремня подмышкой. Я его вскинул, и мы с бандеровцем упёрлись друг в друга стволами», - рассказывает Александр Николаевич. Комаров успел выстрелить первым и попал бандиту в руку. А когда проверил винтовку бан-деровца и нажал на курок, прогремел выстрел, предназначавшийся Александру. Как-то раз Комаров с другом, сами того не зная, пошли по минному полю. «Часовой кричит: "Стой! Кто идёт!". Отвечаем: "Свои!". А он чуть не застрелил нас: "Какие свои?! Вы же по минному полю идёте!"», - вспоминает ветеран.
А однажды стали взлетать на биплане Р-5, а грунтовый аэродром «рас кис», и чтобы разогнать самолёт и вытащить колёса из грязи, командир начал его раскачивать. В результате от ударов о кабину у Александра раскрошилось 16 зубов, и около месяца двоилось зрение.
НА ЧЕСТНОМ СЛОВЕ И НА ОДНОМ КРЫЛЕ
«Однажды днём полетели на Р-5, чтобы испытать новый самолёт. А в войну нашей авиации запрещалось идти вдоль железных дорог, - рассказывает Александр Николаевич.
- Наши зенитчики могли принять советский самолёт за немецкий, который бросал бомбы и разрушал железнодорожное полотно. Но мы заплутали и пошли по «железке», а наши зенитчики начали палить. Плоскости крыльев получили пробоины, ведь биплан был деревян- | ный и его можно было f сбить даже из винтовки. Немцы ещё в шутку называли Р-5 «рус фанэра». Сели с пробоинами на землю, а зенитчики сообщили командованию, что подбили немецкий самолёт». Но самым опасным было попасть на самолёте в ось прожектора. Вся кабина светится, и не видно направления полёта. Самолёт становился лёгкой мишенью. Спасти могло только пикирование. Несмотря на это, потери у легкомоторной авиации, где служил Комаров, были небольшие. За полтора года погиб один экипаж, а два экипажа, чьи самолёты сгорели, вернулись пешком. Кстати, парашюты на Пу-2 не давали - считали, что можно спланировать.
«Как-то раз по ошибке на наш аэродром сел немецкий бомбардировщик, - продолжает делиться воспоминаниями ветеран. - Как только прожекторами осветили кресты, все начальники, испугавшись, тут же «сыпанули» с командного пункта. Один шофёр не растерялся, подъехал и стал перед самолётом, не дав возможности взлететь. За это ему орден Красной Звезды дали».
Александр Николаевич говорит, что немцы были двух «сортов»: кадровые военные, которые, надо отдать им должное, были очень хорошие вояки. Позже пошли солдаты из тотального набора. У них уже отсутствовал боевой дух, и часто в случае опасности они сдавались с криками «Гитлер капут!». Когда война кончилась, долго не верилось в такое счастье. С 1946 по 1949 годы Александр летал на Ту-2 на воздушных парадах, а в 1949-м получил офицерское звание.
БОМБИЛИ КОНТЕЙНЕРАМИ С СИБИРСКОЙ ЯЗВОЙ
Когда началась Корейская война, длившаяся с 1950 по 1953 годы, Александр Комаров попал в 18-й гвардейский авиаполк. В составе полка лётчики располагались на аэродроме на границе Китая и Кореи. Американцы, воевавшие на корейской стороне, постоянно нарушали китайскую границу: днём обстреливали, ночью бомбили. И хотя война была между Кореей и Китаем, по сути, воевали СССР и Америка. Американцы использовали напалм, которым выжигали территории. 25-килограммовая бомба испепеляла всё в диаметре 25 метров, и только по краям пепелища оставались похожие на холодец кусочки зажигательной смеси. «Как-то ехали мы на машине, и подлетели американские самолеты «Шутинг стар». А находились мы на корейской территории. Я сидел в кабине, правую руку держал на ручке двери, чтобы в случае опасности быстрее выскочить. Водитель не поставил машину на «ручник», и мы бросились врассыпную из автомобиля, который покатился в кювет и лёг на бок. На бегу увидел в поле большой камень и решил за него спрятаться. А бомбардировщик заметил меня и начал надо мной кружить. Но, очевидно, лётчики решили, что сбрасывать бомбу на одного человека смысла нет, и улетели», - рассказывает Александр Николаевич.
На ночь китайцы помещали советских лётчиков в вырубленные в скале штольни, чтобы ночью не разбомбили. Но самое неприятное, что доставляли им американцы, это когда они сбрасывали на расположения советской авиации бактериологическое оружие. «Каждое утро, выходя из казармы, мы видели сброшенные за ночь контейнеры с мухами и жуками, которые должны были разносить болезни, - вспоминает Александр Николаевич. - Нам всё время делали под лопатку уколы от чумы, холеры, сибирской язвы. Идёшь в столовую: "Зайди-ка в палатку, закуску получи", - шутит медик. Многие пытались избежать возможности заражения, выискивали у себя болезни, чтобы их отправили в Союз- Всю войну сопровождало гнетущее ».
Всю войну сопровождало гнетущее чувство неуверенности в завтрашнем дне. Александр настолько привык к пистолету на поясе, что, даже приехав в отпуск в Ленинград, спрыгнул с троллейбуса и с испугом обнаружил, что пистолета нет. В 1955 году поступил в Ленинградскую Краснознамённую военно-воздушную инженерную академию имени А. Ф. Можайского, которую окончил в 1960-м. Но Хрущёв стал сокращать армию, и Комаров вместо авиации попал в ракетную часть. «Военнослужащему осталось месяц дослужить до пенсии, а его увольняли. Была даже такая поговорка "Ни кола не двора - офицер на пенсии"», - говорит Александр Николаевич.
Переехав в Гомель, мужчина работал сначала в лаборатории госнадзора, потом на авторемонтном заводе, в таксопарке, автобусном парке № 1. Александр Комаров является ветераном труда.
И хоть сам Александр Николаевич и говорит, что ничего особенного в его жизни не случилось, но именно благодаря миллионам таких судеб состоялась история советского народа-победителя, воевавшего и созидавшего для того, чтобы потомки могли с уверенностью смотреть в будущее.
А на прощание лётчик пожелал современным авиаторам, чтобы число их взлётов совпадало с количеством посадок.
«ТРИ ПО СТО» И ПОЛЕТЕЛИ
Родился Саша в 1925 году в Ленинграде. За два дня до начала Великой Отечественной войны он выехал на летние каникулы в Ярославскую область, избежав блокады. В армию парня призвали 4 января 1943 года. Попал он в пехотное училище, но не прошёл по весу: лёгкий был. Спустя время Александра определили сначала в десантники, а затем, так как он окончил 9 классов, отобрали в авиационное училище. По окончании школы младших специалистов Комарова отправили на 3-й Украинский фронт. Парень попал в легкомоторную авиацию механиком и летал на самолётах-бипланах марки Р-5, на которых ещё челюскинцев спасали. Потом Комарова перевели на бомбардировщик Пу-2. Полк ночных бомбардировщиков, в котором служил Александр Николаевич, выполнял функции разведки, разбрасывания агитационной литературы, высадку диверсантов на парашюте или с посадкой, ведь для самолётов их полка было достаточно 200 метров, чтобы сесть или взлететь. Александр служил механиком. Но так как он не отличался крупным телосложением, лётчики охотно брали парня в кабину третьим, дополнительным членом экипажа. Комаров отвечал за осмотр, подготовку и заправку самолёта перед вылетом. Если случалась техническая поломка, в первую очередь ответственность ложилась на механика. «Тормозов у Пу-2, как таковых, не имелось. При посадке самолёт тормозил хвостовым костылём, который был вместо колеса, - описывает технические характеристики машины Александр Николаевич. - Кабина была открытая. Радиосвязь отсутствовала: между собой разговор вёлся по трубке». Летали только ночью и одиночно, ориентируясь по приводным прожекторам, которые давали различные световые импульсы. «Называли наши самолёты «три по сто»: сто литров бензина, сто километров скорость и сто килограммов бомб, -продолжает ветеран. - После отрыва бомбы самолёт из-за своей лёгкости резко подпрыгивал вверх».
СМЕРТЬ НА РАССТОЯНИИ СТВОЛА
Во время боёв в Приднестровье солдаты, среди которых был и Александр, расположились около зарослей трёхметровых камышей. «Мне друг говорит: "Где-то тут немцы должны быть. Уничтожим фашистов и заберём себе трофеи", - вспоминает Александр Николаевич. - Идём, видим - полянка в камышах и три немца стоят с автоматами на груди. Я кричу: "Хенде хох!". Они медленно снимают оружие и того гляди начнут стрелять в нас, но мы первыми дали очередь и уничтожили фашистов. А на их кинжалах потом прочитали "Всё для Германии"».
В 1946 году, когда Комаров служил в Западной Украине, у него была встреча с бандеровцами. «Пошли мы с друзьями на охоту. Получилось так, что остался я один, а ребята оказались вдалеке. Стою, ем дикую грушу и слышу: у виска затвор хрустнул. Поворачиваюсь - в лоб смотрит ствол. Спасло то, что у меня карабин был без ремня подмышкой. Я его вскинул, и мы с бандеровцем упёрлись друг в друга стволами», - рассказывает Александр Николаевич. Комаров успел выстрелить первым и попал бандиту в руку. А когда проверил винтовку бан-деровца и нажал на курок, прогремел выстрел, предназначавшийся Александру. Как-то раз Комаров с другом, сами того не зная, пошли по минному полю. «Часовой кричит: "Стой! Кто идёт!". Отвечаем: "Свои!". А он чуть не застрелил нас: "Какие свои?! Вы же по минному полю идёте!"», - вспоминает ветеран.
А однажды стали взлетать на биплане Р-5, а грунтовый аэродром «рас кис», и чтобы разогнать самолёт и вытащить колёса из грязи, командир начал его раскачивать. В результате от ударов о кабину у Александра раскрошилось 16 зубов, и около месяца двоилось зрение.
НА ЧЕСТНОМ СЛОВЕ И НА ОДНОМ КРЫЛЕ
«Однажды днём полетели на Р-5, чтобы испытать новый самолёт. А в войну нашей авиации запрещалось идти вдоль железных дорог, - рассказывает Александр Николаевич.
- Наши зенитчики могли принять советский самолёт за немецкий, который бросал бомбы и разрушал железнодорожное полотно. Но мы заплутали и пошли по «железке», а наши зенитчики начали палить. Плоскости крыльев получили пробоины, ведь биплан был деревян- | ный и его можно было f сбить даже из винтовки. Немцы ещё в шутку называли Р-5 «рус фанэра». Сели с пробоинами на землю, а зенитчики сообщили командованию, что подбили немецкий самолёт». Но самым опасным было попасть на самолёте в ось прожектора. Вся кабина светится, и не видно направления полёта. Самолёт становился лёгкой мишенью. Спасти могло только пикирование. Несмотря на это, потери у легкомоторной авиации, где служил Комаров, были небольшие. За полтора года погиб один экипаж, а два экипажа, чьи самолёты сгорели, вернулись пешком. Кстати, парашюты на Пу-2 не давали - считали, что можно спланировать.
«Как-то раз по ошибке на наш аэродром сел немецкий бомбардировщик, - продолжает делиться воспоминаниями ветеран. - Как только прожекторами осветили кресты, все начальники, испугавшись, тут же «сыпанули» с командного пункта. Один шофёр не растерялся, подъехал и стал перед самолётом, не дав возможности взлететь. За это ему орден Красной Звезды дали».
Александр Николаевич говорит, что немцы были двух «сортов»: кадровые военные, которые, надо отдать им должное, были очень хорошие вояки. Позже пошли солдаты из тотального набора. У них уже отсутствовал боевой дух, и часто в случае опасности они сдавались с криками «Гитлер капут!». Когда война кончилась, долго не верилось в такое счастье. С 1946 по 1949 годы Александр летал на Ту-2 на воздушных парадах, а в 1949-м получил офицерское звание.
БОМБИЛИ КОНТЕЙНЕРАМИ С СИБИРСКОЙ ЯЗВОЙ
Когда началась Корейская война, длившаяся с 1950 по 1953 годы, Александр Комаров попал в 18-й гвардейский авиаполк. В составе полка лётчики располагались на аэродроме на границе Китая и Кореи. Американцы, воевавшие на корейской стороне, постоянно нарушали китайскую границу: днём обстреливали, ночью бомбили. И хотя война была между Кореей и Китаем, по сути, воевали СССР и Америка. Американцы использовали напалм, которым выжигали территории. 25-килограммовая бомба испепеляла всё в диаметре 25 метров, и только по краям пепелища оставались похожие на холодец кусочки зажигательной смеси. «Как-то ехали мы на машине, и подлетели американские самолеты «Шутинг стар». А находились мы на корейской территории. Я сидел в кабине, правую руку держал на ручке двери, чтобы в случае опасности быстрее выскочить. Водитель не поставил машину на «ручник», и мы бросились врассыпную из автомобиля, который покатился в кювет и лёг на бок. На бегу увидел в поле большой камень и решил за него спрятаться. А бомбардировщик заметил меня и начал надо мной кружить. Но, очевидно, лётчики решили, что сбрасывать бомбу на одного человека смысла нет, и улетели», - рассказывает Александр Николаевич.
На ночь китайцы помещали советских лётчиков в вырубленные в скале штольни, чтобы ночью не разбомбили. Но самое неприятное, что доставляли им американцы, это когда они сбрасывали на расположения советской авиации бактериологическое оружие. «Каждое утро, выходя из казармы, мы видели сброшенные за ночь контейнеры с мухами и жуками, которые должны были разносить болезни, - вспоминает Александр Николаевич. - Нам всё время делали под лопатку уколы от чумы, холеры, сибирской язвы. Идёшь в столовую: "Зайди-ка в палатку, закуску получи", - шутит медик. Многие пытались избежать возможности заражения, выискивали у себя болезни, чтобы их отправили в Союз- Всю войну сопровождало гнетущее ».
Всю войну сопровождало гнетущее чувство неуверенности в завтрашнем дне. Александр настолько привык к пистолету на поясе, что, даже приехав в отпуск в Ленинград, спрыгнул с троллейбуса и с испугом обнаружил, что пистолета нет. В 1955 году поступил в Ленинградскую Краснознамённую военно-воздушную инженерную академию имени А. Ф. Можайского, которую окончил в 1960-м. Но Хрущёв стал сокращать армию, и Комаров вместо авиации попал в ракетную часть. «Военнослужащему осталось месяц дослужить до пенсии, а его увольняли. Была даже такая поговорка "Ни кола не двора - офицер на пенсии"», - говорит Александр Николаевич.
Переехав в Гомель, мужчина работал сначала в лаборатории госнадзора, потом на авторемонтном заводе, в таксопарке, автобусном парке № 1. Александр Комаров является ветераном труда.
И хоть сам Александр Николаевич и говорит, что ничего особенного в его жизни не случилось, но именно благодаря миллионам таких судеб состоялась история советского народа-победителя, воевавшего и созидавшего для того, чтобы потомки могли с уверенностью смотреть в будущее.
А на прощание лётчик пожелал современным авиаторам, чтобы число их взлётов совпадало с количеством посадок.
Беседовал
Дмитрий ЧЕРНЯВСКИЙ
Дмитрий ЧЕРНЯВСКИЙ
