Началась Отечественная со стороны России война, имевшая два этапа: оборонительный (с 12 июня до середины октября 1812 года) и наступательный (с середины октября до 5 декабря), завершившийся полным изгнанием армии Наполеона.
Ход войны подробно описан в учебной, научной и художественной литературе. Но, как это всегда бывает, за хорошо известными кадрами остаются факты и события, весьма существенные для понимания общей картины происходившего и достаточно интересные сами по себе. На этих фактах и событиях мы и остановимся.
ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ ОТСТУПЛЕНИЯ
Традиционно считается, что с момента перехода французов через Неман весь народ от мала до велика поднялся на борьбу с агрессором. Увы, это было далеко не так. На простой народ обрушились все ужасы войны, и жители небольших городков и сёл при приближении театра военных действий почти полностью уходили в леса, уводя с собой скот и унося по возможности пожитки. И французские, и русские войска действовали по всем жестоким законам военного времени, забирая пропитание, вытаптывая поля, разрушая строения. Разница была в том, что русские войска почти бежали перед французами.
Боевые действия ограничивались незначительными стычками французского авангарда с русским арьергардом. Французские отряды победно и без сопротивления вступали в Ковно, Вильно, Гродно, Минск, Витебск, Могилёв, не считая иных, меньших по размеру, населённых пунктов (городков и местечек) в северной и центральной Беларуси. Чем всё это объясняется?
Обычно ссылаются на... оборонительную стратегию русского командования, на превосходство сил у Наполеона, на отсутствие чёткого плана ведения войны в ставке императора Александра I. На наш взгляд, была ещё одна причина, по которой русские армии М. Б. Барклая-де-Толли и П. И. Багратиона фактически отдали Беларусь без боя. Население губерний бывшего Великого княжества Литовского, полностью присоединённого к России всего за 17 лет до начала войны 1812 года, особенно Вилен-ской, Гродненской, Минской и даже западной части Витебской губерний, симпатизировало Наполеону. Речь прежде всего идёт о дворянстве и буржуазии городов. Литвинский этнический генотип в западной части Беларуси, изначально ориентированный на Европу, а не на Россию, проявился в данном случае весьма красноречиво. В Вильно, например, «лучшие люди» торжественно. преподнесли французам ключи от города. Цветами и улыбками встречали французских солдат в Гродно и Минске.
Русские армии, не имея массовой поддержки населения, не испытывая судьбу, отступали в те районы, где такая поддержка им была гарантирована. Заметим, что первое ощутимое сопротивление французам было оказано лишь на подступах к Пскову, где отряды русских генералов Витгенштейна и Кульнева (последний - уроженец белорусской земли) остановили движение корпуса Удино на Петербург, а также в районе между Витебском и Смоленском.
Восточная Беларусь, русинско-православная в своей этнической основе, впервые в ходе Отечественной войны 1812 года показала пример настоящей партизанской войны. Именно на этой территории Наполеон Бонапарт почувствовал себя очень неуютно и, по всей видимости, мог засомневаться, по крайней мере, в глубине души, в перспективах начатой кампании.
НЕСОСТОЯВШЕЕСЯ ВОЗРОЖДЕНИЕ
В литвинской части Беларуси, к западу от Березины Днепровской, тем временем полным ходом шло восстановление прошлых реалий. Было объявлено о возрождении Великого княжества Литовского в составе четырёх департаментов - Виленского, Белостокского, Гродненского и Минского. В июле 1812 года Виленский, Гродненский, Брест-Литовский, Пинский уезды и Минская провинция приняли акты о присоединении к Генеральной конфедерации Польши. Временное правительство возрождённого княжества приняло обращение к гражданам Белой Руси, в котором призвало их оказывать всемерную поддержку императору Наполеону и его славным войскам. Французский император в свою очередь издал указ о создании армии Великого княжества Литовского. Эта наспех сколоченная армия насчитывала около 15 тысяч человек и отличилась, главным образом, мародёрством среди своего же населения.
Жителей Беларуси обложили самыми разными налогами, чтобы кормить огромную наполеоновскую армию. Это, естественно, вызвало недовольство среди низших и средних сословий. Удар по карману и психология собственника оказались весомее этнических симпатий. Энергии «взбодрённого» литвинского патриотизма хватило ненадолго, и даже сами французы ссылались на1 инертность населения, не желавшего жертвовать своим благополучием ради «угрюмого» покорителя Европы.
15 августа Минск, Волковыск, Лида, Новогрудок, Гродно и десятки иных городов и местечек торжественно отмечали день рождения Наполеона. А осенью началось наступление русских войск. Мещане потянулись в леса, боясь справедливой мести за поддержку Бонапарта, а хитрое крестьянство выезжало навстречу русским полкам с телегами продовольствия. Для подтверждения своих симпатий к русской армии крестьяне в некоторых местностях сжигали имения тех своих панов, которые летом открыто стали на сторону Наполеона. Но русское командование решительно пресекло подобное проявление «поддержки», боясь, чтобы демонстрация верноподданничества не переросла в настоящий крестьянский бунт.
Русское правительство не стало мстить белорусским дворянам. Предполагавшаяся конфискация их имений не состоялась. Император Александр I, выступая перед белорусско-литвинским дворянством в Вильно в декабре 1812 года, сказал: «Я могу похвалить очень немногих из вас, но предлагаю забыть былое».
ЧЕЧЕРСКАЯ ИСТОРИЯ
Отечественная война 1812 года, как и Великая Отечественная война 1941-1945 годов, была столкновением цивилизаций - восточнославянско-русской и западноевропейской. Есть, однако, существенная разница между двумя этими столкновениями. Фашистская Германия, мобилизовав всю Европу, планировала не просто поработить, но и уничтожить Россию - СССР. С аналогичной целью двигались на Русь и предки германских фашистов - крестоносцы. Вообще, германоязычные народы (не только немцы, но и англосаксы, современные американцы) отличаются склонностью к этнической аннигиляции (уничтожению) порабощенного населения. Вспомним хотя бы судьбу американских индейцев или жесточайшую систему рабства в африканских колониях Англии.
Французов не случайно называют галантными людьми. Это их этническая черта. По-видимому, не случайно русскому дворянству, взращённому на православной идее всечеловеч-ности, была ближе этническая психология французов, нежели англичан или немцев. Французская армия на захваченной территории не занималась геноцидом, что было характерно для фашистских захватчиков, вызывавших к себе ответную лютую ненависть у русского населения. Следующий эпизод Отечественной войны 1812 года служит красноречивым подтверждением сказанному.
Командование французских частей, вступивших в Могилёв, рассылало в разные концы небольшие отряды в поисках пропитания и фуража для армии. Несколько из этих отрядов бесследно пропали в лесах между Днепром и Сожем. Но один из них всё же вступил в Чечерск. Чечерским имением в 1812 году владела Анна Родионовна Чернышёва, вдова графа За-хария Григорьевича Чернышёва, первого наместника края после присоединения Чечерского староства в 1773 году к России.
Анна Родионовна была женщиной весьма нервного и странного характера. После смерти мужа графиня вела жизнь в высшей степени строгую, жила постоянно в одной комнате, обставленной образами, перед которыми горела всегда масса восковых свечей. Тут же было устроено из... кирпичей подобие дивана, покрытого простыней, который в таком виде служил ей постелью. Не выходя из этого странного помещения, Анна Родионовна делала там все распоряжения по имению; отсюда раздавались милости и выходили грозные, а порой и очень жестокие приказы о наказании провинившихся. Некоторые наказания, вроде царапания тела девушек булавками, исполнялись графиней собственноручно. При такой обстановке застал графиню Чернышёву офицер французской службы, явившийся к ней с требованием фуража для армии.
Перед офицером предстало какое-то странное существо в нелепой одежде, и француз не счёл нужным поклониться такой хозяйке. Подобное обхождение невероятно оскорбило графиню. Она вышла в другую комнату, переоделась, нацепила все свои ордена и украшения и, возвратившись, с угрозою напомнила оторопевшему французу, с кем он имеет дело. Затем, вызвав слуг, велела выгнать офицера и всю его команду вон из имения. Французские фуражиры вынуждены были подчиниться, получив лишь то, что им бросили вдогонку из милости. Они молча покинули Чечерск, не тронув никого и ничего...
ВЕЛИКИЙ СУПОСТАТ
Каждая значительная и широко известная личность воспринимается в соответствии с тем или иным стереотипом, формирующимся в коллективном сознании. Этот стереотип может быть обусловлен как деяниями самих великих людей, так и интерпретацией этих деяний современниками и потомками.
Сегодня имя Наполеона Бонапарта, как правило, не вызывает отрицательных ассоциаций, по сравнению, например, с именем Гитлера. Напротив, существует достаточно давнее устойчивое соотношение имени и образа французского императора с такими понятиями, как «великий», «дерзновенный», «гордый», «славный».
Суть восприятия фигуры Наполеона кратко, но метко сформулировал А. С. Пушкин в следующей фразе из «Евгения Онегина»: «Мы все глядим в Наполеоны». Здесь подмечена вечная сущность человеческой природы - стремление быть или казаться выше, сильнее, известнее, упорное желание ловить свою «птицу счастья», ждать улыбки судьбы, надеяться на счастливый случай и миг удачи. Вера в сиюминутную метаморфозу, в её возможность живёт в глубинах сознания человека, под-питывается волшебными сказками и превращается даже в навязчивую идею. Не случайно, по-видимому, «маленькие Наполеоны» составляют обязательный контингент психиатрических лечебниц. Оставим, однако, этот «синдром Наполеона» и обратимся к иной стороне восприятия фигуры французского императора в России в начале XIX века.
Невероятная карьера «маленького капрала», вознёсшегося в одночасье над толпой безвестных людей, обусловила массовый поиск ответа на вопрос: «Что это? Игра случая? Или, может быть, сделка с дьяволом?». В России бытовало мнение о сверхъестественных возможностях Наполеона, о его способности принимать любые обличья, проникать в самые отдалённые и неожиданные места. В любом подозрительном человеке пытались увидеть переодетого Наполеона.
Подобный стереотип представления поддерживался русским правительством и православной церковью. На официальном уровне Наполеон определялся не иначе как антихрист, супостат, враг рода человеческого. После подписания Тильзитского мира (25 июня 1807 года) подобная официальная трактовка французского императора была отменена. Но мифологизация (и более того - демонизация!) образа Наполеона уже состоялась. С того времени в разных районах Беларуси (прежде всего в тех, по которым прошли французские войска) предания и поверья о «зачарованных», колдовских местах, где якобы спрятаны сокровища, были дополнены «подробностями» о том, как сам Наполеон спрятал (утопил, потерял) именно здесь свою карету с золотом.
Впрочем, в таких преданиях могли отображаться и реальные факты: французы при отступлении действительно пытались утащить с собой как можно больше награбленного, в том числе и настоящие ценности. Немало французских солдат осталось лежать в земле Беларуси, и кое-где даже древние городища и курганы стали соотносить со временем наполеоновского нашествия и называть то Французской Горой, то Французскими Могилами и даже Наполеоновскими Могилами...
Французский император обладал невероятным зарядом пассионарной энергии и просто притягивал к себе окружающих, заряжал их своей верой, силой и убеждением. Он сам, один, во многом вселял дух победителя в свою великую армию. Париж ликовал, когда свергнутый и сосланный на остров Эльба Наполеон сумел возвратиться, чтобы править ещё сто дней. Заметим, однако, что коллективная пас-сионарность русского народа оказалась сильнее и весомее два века назад в момент решительной схватки пассионарных энергий двух миров.
Сияние же славы Наполеона осталось. Он даже мёртвый продолжал убеждать современников в своей необыкновенности (такая убеждённость во многом подкреплялась тем фактом, что тело Наполеона не подверглось тлению на протяжении 20 лет пребывания в земле на острове Святой Елены). Мифологизация личности получила иные оттенки: страх перед супостатом уступил место подсознательному восхищению, что и засвидетельствовал поэтически ещё один великий пассионарий -Александр Сергеевич Пушкин, чутко вслушивавшийся в пульс народной души.
Александр РОГАЛЕВ,
доктор филологических
наук, профессор.
доктор филологических
наук, профессор.